«Он был поэт par exellence. По существу, по самой своей житейской или бытийной сути. Уже хотя бы потому поэт, что до 1982 года (а умер он в 1961 году) у него не было ни одного печатного издания, а стихи его в Ленинграде знали наизусть. Роальд Мандельштам (1932–1961). Друг первых андерграундных художников СССР: арефьевцев. Совсем недавно обнаружились его рисунки, автографы его стихов и новые стихи у сына его друга, Вадима Преловского. В связи с этим издательство Ивана Лимбаха выпустило второе, исправленное и дополненное издание его стихов, в котором не только стихи, но и переводы, рисунки, дневниковые записи, отрывки из писем. Издание снабжено предисловием Бориса Рогинского, его же статьей о рисунках поэта, его же комментариями, послесловием Данилы Давыдова. В предисловии меня будто током дернул один эпизод. Друга Роальда Мандельштама, Родиона Гудзенко, допрашивает чекист, чтобы оформить дело, a propos говорит подследственному с улыбкой: "Этого вашего Роальда мы трогать не будем. Этот жиденок сам сдохнет..." Это ж как надо ненавидеть поэта, умирающего от костного туберкулеза, чтобы вот так сказать? С улыбкой... Человек (умирая от костного туберкулеза, руки как палки, еле двигается) пишет стихи: "Я не знал, отчего проснулся, но печаль о тебе легка, как над сводом стеклянных улиц розоватые облака. (…) И не надо мне лучшей жизни, большей сказки не надо мне — в переулке моем булыжник, словно камни в полях Моне". Мы же сами ответили на свой вопрос. Вот за это и ненависть. Здоровущий, кровь с молоком, карьерист никогда так не напишет. Он вообще ничего не напишет, кроме протоколов допросов».

Никита Елисеев, «Пригород»