98

вернуться

Оуржедник Патрик
Европеана. Краткая история двадцатого века

 
Владимир Соболь, 9 января 2007 г., www.krupaspb.ru
"Это было самое прекрасное время, это было самое злосчастное время. Век мудрости, век безумия, дни веры, дни безверия, пора света, пора тьмы, весна надежд, стужа отчаяния…"

Я вспомнил роман Чарльза Диккенса "Повесть о двух городах", потому что книга Оуржедника, хорошо переведенная и еще лучше изданная, показалась мне - растянутым предисловием, вступлением к роману неизвестного пока что еще писателя.

Сам Патрик Оуржедник удобно расположился между двух наций. Француз по матери и чех по отцу, он говорит и чувствует на двух родных ему языках. Живет в Париже, учит говорить по-чешски Рабле и Романа Гари, а Ванчуру и Грабала по-французски.

"Европеана" вышла в 2001 году и сразу же привлекла к себе читателей и критиков всех сортов и всех уровней. Автор рассказывает о минувшем столетии, перечисляя цифры и факты, выхваченные вроде бы наобум, на самом же деле тщательно подобранные и согласованные…

"А в 1914 году одна француженка придумала бюстгальтер, и в газетах написали, что изобретение бюстгальтера дарит новую жизнь женщинам, которые мечтают о более современном и спортивном образовании, и что отказ от корсета знаменует конец старой жизни, которая была как бы зашнурована всевозможными предрассудками…"

Читатели Оуржедника, настроенные философски, утверждают, что он провоцирует на размышления о крахе человека оптимального и оптимистичного. Что двадцатое столетие есть в сущности риторическая фигура и, может быть, даже просто фикция, как фикцией нам представляются сейчас многие события, якобы случившиеся в этом временном промежутке.

Я думаю, что фактов значимых и мелочных можно надергать из человеческой жизни в любой из минувших веков. Дело в том, что до двадцатого века под человеком понимали лишь небольшую часть человечества. В начале же прошлого столетия заговорили вдруг те, кого до сих пор не было слышно. Случилось "восстание масс", если кто еще не забыл испанского литератора. И оно еще не закончилось, оно еще развивается. Все больше и больше народных слоев начинает участвовать в принятии решений. Оттого и средства информации делаются почти исключительно массовыми. А потому и на страницах газет, в программах теле и радиостанций основное место отводится именно тем проблемам, что интересуют, прежде всего, всплывшие на поверхность массы.

"Фельетонная эпоха", о которой писал Гессе, не означает оглупления человечества. Она лишь свидетельствует, что понятие человека вдруг расширилось невероятно и почти невозможно. Что же касается интеллектуальной элиты, то большинство ее представителей решили современную жизнь не осмысливать, но обыграть в ключе ироническом. Поскольку это все-таки легче.

"Европеана" Патрика Оуржедника, в сущности, растянутый фельетон. Цель его - показать канувший век, каким он представляется среднему человеку. Для которого имеет значение лишь те события, что проносятся через его кухню или же спальню. Женское белье, отрывная туалетная бумага, кокаин, Интернет, и все в том же духе…

Все это действительно было, случалось, происходило. Но кроме этого, помнится, людей занимали и некоторые другие события или чувства. Собственно, и литературе следует заниматься именно другими. Но что поделаешь, если и писатели нынешние тоже происходят из этих…

"У нас было все впереди, у нас впереди ничего не было..."

Диккенс слегка лукавил, он знал, что даже Франция сумела оправиться от буйства черни в сентябре 92-го. Будем надеяться, что и нынешний двадцать первый смахнет пену, чуть не утопившую его предшественника.


Владимир Соболь.
9 января 2007 г., www.krupaspb.ru

   © Владимир Соболь, 2007.

Оуржедник Патрик. "Европеана. Краткая история двадцатого века." -     О книге на нашем сайте.

Денис Савельев, НГ Ex Libris, 8 февраля 2007 г.
Чисто стилистическим экспериментом "Европеану" назвать трудно. За всей постмодернистской "игрой" весьма отчетливо прослеживается весьма последовательный гуманистический пафос, что так хорошо и ловко - впритирочку - укладывается в традиции европейского интеллектуализма.

А кто такой средний европейский интеллектуал? Это человек в меру традиционный и в меру нонконформистский. Средний европейский интеллектуал часто питается фастфудом, но иногда ходит на марши протеста не самых радикальных антиглобалистов. Средний европейский интеллектуал - это обыватель, следящий за политикой больше американского фермера, но влияющий на ситуацию меньше, чем гаишник на состояние московских пробок. И именно в глазах среднего европейского интеллектуала гуманитарная трагедия ХХ века выглядит не так устрашающе, а значит, именно средний европейский интеллектуал может без боязни смотреть на те факты, на которые смотреть мы решаемся, следуя строго определенным канонам.

Возможно, именно поэтому ХХ век, по Оуржеднику, хоть и не менее безумен, но менее страшен, чем нам казалось до этого.


Денис Савельев.
НГ Ex Libris, 8 февраля 2007 г.

   © Денис Савельев, 2007.

Оуржедник Патрик. "Европеана. Краткая история двадцатого века." -     О книге на нашем сайте.

Елена Венгерская, "Книжная витрина", 30 октября 2007
Один умный человек, заглянув в "Европеану", сказал, что это похоже на отчет инопланетянина, которому поручили наблюдать за землянами.

Но исследователь оказался раздолбаем и написал псевдоотчет, замаскировав несистематичность цифрами и придав достоверности крупными планами. Так как летописцем был "зеленый человечек", то никаких вы здесь не найдете. Никакого намека на причастность к событиям. Событиям мелькающим, мельтешащим, бурлящим. И неважно, марсианин или инфантильный идиот рассказывает нам о них… Важно то, что именно такое бесстрастное и поспешное повествование корежит и выжимает сильнее всего (достаточно вспомнить балабановский "Груз 200"). Простое "и" может связывать рассуждения об эффективности иприта и экскурс в историю газовых камер. Вот автор хроник измеряет число убитых километрами, а вот вспоминает про мыло из чистого еврейского жира - и циничность рассказа сравнивается с бесчеловечностью истории, опустошая читателя. Инопланетная интонация, смешение несовместимого - и читатель уже ощущает себя "у бездны на краю", и это бездна полна безумием. Впору читать какую-нибудь мантру. Например: "Я день ото дня кажусь себе все более позитивным", - эта фраза из письма итальянского солдата сестре повторяется в тексте многократно.


Елена Венгерская
"Книжная витрина", 30 октября 2007

   © Елена Венгерская, 2007.

Оуржедник Патрик. "Европеана. Краткая история двадцатого века." -     О книге на нашем сайте.

Константин Мильчин, Ведомости, 2 декабря.
Сумасшедшая подборка самых парадоксальных сведений о ХХ веке, от изобретения бюстгальтеров до рождения нацизма, написанная живущим в Париже чешским филологом Патриком Оуржедником.

Наверное, так описывал бы прошедшее столетие доживший до нашего времени бравый солдат Швейк. "Павших французов было всего 2681 км, а павших англичан 1547 км, а павших немцев 3010 км при средней длине одного тела 172 см. И всего во всем мире было 15 508 км павших воинов". Если искать к этой книги подзаголовок, лучше всего подошло бы название недавнего фильма, снятого соотечественником автора, режиссером Петром Зеленкой: "Хроники обыкновенного безумия".


Константин Мильчин.
"Ведомости", 2 декабря 2006

   © Константин Мильчин, 2006.

Оуржедник Патрик. "Европеана. Краткая история двадцатого века." -     О книге на нашем сайте.

Лев Данилкин, Афиша. 23 января 2007 г.
"Некоторым историкам Вторая мировая война нравилась больше Первой, и они говорили, что Первая мировая война была национальной и патриотической, тогда как вторая была цивилизационной…

После Второй мировой войны люди не стали пацифистами и размышляли прежде всего о том, когда начнется Третья мировая война между демократическими и коммунистическими странами. И всюду ходили шпионы и шпионили". Это коротенькая, на три-четыре часа зарядки, гротескная история ХХ века в Европе - коллаж из многих тысяч курьезных фактов, статистических данных и популярных идей, непонятно по какой методологии подобранных, очень часто взаимоотрицающих. Ликвидация конюшен, проблемы с эрекцией, попытки оптимизации человека, изобретение лифчика, изменения во внешнем виде Барби, противогазы для собак, секс Клинтона и Левински, утренние пробежки, каннибализм, дизайн концлагерей - если в "Европеане" и заложен какой-то принцип, то называется он "сгодится все"; для автора не существует никаких тематических ограничений. Постоянный закадровый шум - эффект "странности" - возникает из-за того, что история повседневности произвольно, часто в одном абзаце или даже предложении, комбинируется с историей идеологий - и присоединяется не в качестве иллюстрации, а просто так, с помощью присоединительного "а", "а вот еще". Такая история очевидным образом подрывает саму возможность не только самих идеологий, но вообще разговора об истории (исторического дискурса), во всяком случае, низводит научную историю до чистого повествования - один из видов fiction. Раз историю можно излагать и так тоже, и никто не сможет доказать, что это не история, значит, история - это всего лишь манипуляция рассказчика фактами; и по-настоящему надежных рассказчиков в этом смысле нет и быть не может, и весь "прогресс" в исторической науке стоит столько же, сколько в других сферах человеческой деятельности, - а до чего "прогресс" довел Европу в ХХ веке, Оуржедник демонстрирует с энтузиазмом сумасшедшего бухгалтера, который решил, что пора составить отчет обо всем вообще.

Автор живет во Франции, он наполовину француз, наполовину чех, но даже если не знать, кто он по национальности, характерный тип отношений с абсурдом угадывается на раз. "Стоит четырехэтажный дом, в каждом этаже по восемь окон, на крыше - два слуховых окна и две трубы, в каждом этаже по два квартиранта. А теперь скажите, в каком году умерла у швейцара бабушка?" - вот на что это похоже. Странная, демонстративно инфантильная манера подачи материала, недоверие к любым систематизированным идеологиям, добродушный скепсис относительно достижений и перспектив цивилизации, черный юмор; заставьте Швейка пять лет проучиться на истфаке, и через пять лет он разразится монологом на тему истории Европы примерно такого рода. Вряд ли, впрочем, у героя первой "Европеаны" хватило бы таланта не только сближать далековатые факты и идеи, но и на поэзию - потому что краткий курс евроистории Оуржедника есть не что иное, как гигантское стихотворение в прозе - ритмичное, плотное и очень особенное по интонации.


Лев Данилкин.
"Афиша". 23 января 2007 г.

   © Лев Данилкин, 2007.


Оуржедник Патрик. "Европеана. Краткая история двадцатого века." -     О книге на нашем сайте.

Николай Александров. Эхо Москвы, 8 Декабря 2006
В петербургском издательстве Ивана Лимбаха вышла книга чешского писателя Патрика Оуржедника "Европеана краткая история двадцатого века".

Это не просто "краткая история", но и история по особенному рассказанная, то есть не ученым, не специалистом, а человеком, который намеренно смешивает разные понятия и взгляды. Отсюда и возникает гротеск или совершенно фантастическая история. Это при том, что факты и события вполне достоверны, не выдуманы. Однако привычного исторического пасьянса не получается. Получается нечто более или менее абсурдное. Вот характерный пассаж из книги Оуржедника: "В двадцатом веке люди стали отходить от традиционной религии, потому что когда они узнали, что произошли от обезьян и что могут путешествовать поездом, звонить по телефону и погружаться на глубину в подводной лодке, то стали отдаляться от религии, все меньше ходили в церковь и говорили, что никакого Господа Бога нет, что религия держит человека во тьме невежества и что они за позитивизм.


Николай Александров.
"Эхо Москвы", 8 Декабря 2006.

   © Николай Александров, 2006.

Оуржедник Патрик. "Европеана. Краткая история двадцатого века." -     О книге на нашем сайте.

ISBN 5-89059-090-1
Издательство Ивана Лимбаха, 2006

Пер. с чеш.: Е. И. Бобракова-Тимошкина
Редактор И. Г. Кравцова
Корректор П. В. Матвеев
Компьютерная верстка: Н. Ю. Травкин
Дизайн: Н. А. Теплов

Переплет, 216 стр., илл.
УДК 821.162.3 ББК 84 (4Чеш) Оу90
Формат 70х1081/32 (170х135 мм)
Тираж 2000 экз.

Книгу можно приобрести