Дмитрий Быков в программе ОДИН от 8 сентября 2016 года:

«Вы неоднократно говорили, что Германия погибла после событий Второй мировой войны, и нынешняя ФРГ — это другая Германия, и вовсе Германия. Неужто вы считаете, что Россия (по аналогии с Германией) не погибла в череде катастроф с 1917-го по 1945 год?»

Вот сейчас (я намерен, конечно, об этой книге писать подробно) вышла книга Хафнера (Хафнер — это псевдоним его) «История одного немца». Перевёл её Никита Елисеев, и блестяще прокомментировал, очень темпераментно, и написал замечательное послесловие. Вообще то, что у «Ивана Лимбаха» ничтожным двухтысячным тиражом вышла эта полезнейшая сейчас, необходимейшая книга — это просто подарок судьбы. И, конечно, это целиком елисеевская заслуга.
Из этой книги «История одного немца» очень видна наглядная разница между Германией и Россией. Эта книга написана как раз о том, что я считаю ключевым моментом: в Германии фашизму верило огромное большинство. В России огромное большинство не верит ничему. Поэтому я и думаю, что для России есть варианты прохождения через самые чёрные времена в абсолютной такой девственности — как, скажем, совершенно девственной остаётся Ольга в «Гадюке» у Толстого (видимо, Толстой всё-таки правильно понимал Россию). Поэтому мне кажется, что для нас шанс есть именно потому, что тоталитаризм в России невозможен, ни один тоталитаризм в России не тотален. Хотя, когда читаешь Хафнера, вот эту спортивную манию, например, поражаешься сходствами и совпадениями 20–30-х годов с нынешней реальностью. Но там спортивная мания — это именно эпидемия. Там миллионы стали заниматься спортом — чего, к сожалению или к счастью, нельзя сказать о нас.

nancyka 

LiveLib

"Именно тогда, невидно и незаметно, образовалась и начала расширяться та бездонная пропасть, которая разделила потом немецкий народ." Книга Себастьяна Хафнера - это попытка объяснить себе самому и окружающим "как мы дошли до жизни такой". Как его страна, его народ, из которого он вышел и с которым связан, оказалась на грани вселенской катастрофы. И не только на грани , но и причиной этой катастрофы. Каким образом народ, переживший ужасы Великой войны, испытавший поражение, не смог извлечь из пережитого урока на будущее и выбрал тот же путь к разрушению. Автор предпочел покинуть страну накануне катастрофы, потому что отказался быть соучастником преступления. И с этой позиции уже стороннего наблюдателя он пытается подвести промежуточные итоги и сделать какие-то выводы, предвидя, чем все закончится. Эта книга в комплексе с работами Эриха Фромма "Бегство от свободы", Виктора Клемперера "LTI. Язык третьего рейха" и Виктора Франкла "Психолог в концлагере" дает объемную картину умонастроений германского общества накануне и в процессе Второй мировой войны. Сегодня , на фоне событий происходящих в России и соседних странах, этот опыт кажется бесценным и пугающим одновременно. Хотя давно известно, что "история учит тому, что ничему не учит", хочется надеяться , что этот опыт не пройдет бесследно...

Дмитрий Губин

Росбалт

В «Публичке» объявили выговор главному петербургскому интеллектуалу, библиографу Никите Елисееву. Якобы он как-то не так сдал ключ и пнул дверь замдиректора, хотя, говорят, все дело в протестах Елисеева против объединения. Возможно, Елисеев (очкарик в весе пера) по характеру и правда потенциальный громила. Но он, повторяю, главный интеллектуал Петербурга и один из главных интеллектуалов страны. Который только что блестяще перевел и еще более блестяще прокомментировал «Историю одного немца» Себастьяна Хафнера — едва ли не главный нон-фикшн сезона. За одно это Елисеева следовало сделать почетным гражданином Петербурга. А выдавливать одни из лучших мозгов современности со службы — это как, не знаю, выгонять Ломоносова из Академии Наук. Хотя Ломоносов был алкаш, хамло, драчун и вообще гопник из Холмогор еще тот. Но — что поделаешь! — светило науки, интеллектуал и просветитель.

книжку вот прочитал. написал ее немец 1907 года рождения, в 1939 году, в эмиграции. То есть в 32 года примерно. Мне вот сорок, у меня в компьютере есть тексты, которые я писал в 32 года, поэтому мне кажется, что возраст автора в этой книжке чувствуется прям прекрасно, но это только делает ее лучше. заявлена она как история дуэли одного человека и третьего рейха, которая закончилась отъездом человека. но на самом деле это в основном история большей части 1933 года в Берлине, с экскурсом в историю с того момента, с какого автор сам ее помнит, то есть примерно с начала войны в 1914-м, с размышлениями автора (из хорошей семьи, с юридическим образованием) о всяких немецких чертах и специфике немецкой истории и политической жизни. сам основной сюжет - это фактически описание пути 25-летнего человека от брезгливого восприятия нацистов к моменту, когда он обнаруживает себя стоящим под их партийный гимн с выброшенной вперед правой рукой, в повязке со свастикой на рукаве. этот путь занимает 300 страниц, но он поразительно быстр: книга кончается, а 1933-й еще нет. при этом написана книга в 1939-м, с полным пониманием неизбежности войны.
текст очень человеческий -- таким его делают в том числе и бросающиеся в глаза недоговоренности: есть такие сюжеты, темноватые, скользковатые, про которые непонятно как говорить если ты не делаешь этот проговор единственной целью своей жизни. но там есть и совершенно безжалостные к себе моменты - например, когда автор занимается в библиотеке Прусского верховного суда, а в нее врываются штурмовики и спрашивают его: "Ты ариец?" - и он отвечает "Да" - и ненавидит себя. Тут все такое... настоящее: тошнотворность частной ситуации, и ее несопоставимость с тем что в этот момент творится в городе и стране, и то, что эта ситуация тоже часть всего что творится...
короче говоря, книжку стоит почитать. у нас так много общего. например, общество, смятое долгим кризисом. например, неспособность принять поражение. например, скорость, с которой то, что вчера казалось нелепейшей, дикой маргиналией, хватает тебя за горло. к счастью, различия у нас тоже есть: например то, что мы живем в совсем-совсем, почти несравнимо другом мире, чем тот, в котором провел первые сорок лет своей жизни Себастьян Хафнер, и тот, который анализировала, например, Арендт. но и он тоже не идиллия.

Надежда Каменева

Читатели с опасливым любопытством заглядывают под обложку цвета ржавой немецкой каски — какие мысли там скрываются? Смелее, любители истории! Вы будете захвачены живым потоком, в котором смешались подлинные исторические события в Германии и других странах Европы 20−30-х годов прошлого столетия, парадоксальные факты частной жизни, лица, спрятанные за вымышленными именами, и емкие характеристики политических деятелей. Автор назвал свое произведение романом, характеризуя сюжет как дуэль одного человека с тоталитарным режимом и даже с самим собою. «История одного немца» — умный и честный взгляд юноши, решившегося на отчаянный шаг: покинуть родную Германию, зараженную нацизмом.

Читать целиком

Жека Шварц 

Это в прямом смысле выдающаяся книга.

Самое поразительное (и пронзительное) в «Истории одного немца» – то, как автор, без истерик и заламывания рук, описывает постепенный, хоть и довольно стремительный, процесс оскотинивания немецкой нации в середине тридцатых. Во-первых, он пишет общую историю на примере частной: «Большие исторические события разыгрываются между нами, безымянными пешками, затрагивают сердце каждого случайного, частного, приватного человека, и против этих личных и в то же время охватывающих массы решений, которые их субъекты порой даже не осознают, абсолютно бессильны могущественные диктаторы, министры и генералы. Знак, характерный признак этих решающих событий – то, что они никогда не проявляются как массовые; дело в том, что масса, как только она становится таковой, утрачивает способность к действию: настоящее историческое событие всегда проявляется как частное, личное переживание тысяч и миллионов одиночек». А во-вторых, его отношение к происходящему вокруг можно выразить очень коротко – происходит нечто неприличное.