30

вернуться

Нерваль, Жерар де
Мистические фрагменты

 

Отрывок

Когда я очнулся от сладостного забытья, овладевшего всем моим существом, я уже лежал под пальмой на противоположном берегу, а мой черный раб мирно спал около стоящей на песке лодки. На горизонте появились розовые отблески, занималось утро.
— Такая любовь совсем не походит на земные чувства, — сказал незнакомец, которого ничуть не смутила
фантастичность рассказа Юсуфа, поскольку действие гашиша заставляет человека легко верить в любые чудеса.
— Я никому не рассказывал об этих невероятных событиях, почему я доверился тебе, незнакомому человеку?
Мне трудно это понять. Что-то таинственное влечет меня к тебе. Когда ты вошел сюда, мой внутренний голос  сказал мне: «Вот он наконец». Твой приход успокоил терзавшее меня смутное волнение. Ты тот, кого я ждал, сам того не ведая. Душа моя рвется тебе навстречу, и тебе я должен был открыть свою сокровенную тайну.
— Я испытываю те же самые чувства, — ответил чужестранец, — и скажу тебе то, в чем не осмеливался признаться даже самому себе. Твоя страсть невозможна, моя — чудовищна; ты любишь пери, я же... ты содрогнешься, я люблю свою сестру, но вместе с тем я не раскаиваюсь в своем преступном влечении. Как бы я ни судил себя, оправданием служит овладевшее мною тайное чувство, а не низменная земная любовь. К сестре меня влечет не сладострастие, хотя по красоте ее можно сравнить лишь с призраком твоих видений, это какое-то бесконечное чувство, бездонное, как море, необъятное, как небо, какое способно испытывать лишь божество. Мысль о том, что сестра моя может принадлежать какому-нибудь мужчине, кажется мне чудовищной, как святотатство, ибо за ее телесной оболочкой я угадываю нечто возвышенное. Несмотря на ее земное имя, это супруга моей божественной души, дева, предназначенная мне с первых дней творения; иногда мне кажется, что через века и мрак я различаю следы нашей тайной связи. Мне на память приходят сцены, происходившие на земле до появления человека; я вижу нас обоих под золотой сенью Эдема, где нам повинуются послушные духи. Я боюсь, что, соединившись с другой женщиной, потревожу или опорочу мировую душу, которая живет во мне. От слияния нашей божественной крови может появиться бессмертная раса — верховное божество, более могущественное, чем все, известные нам до сих пор под различными именами и в разных обличьях. Пока Юсуф и чужестранец вели этот доверительный разговор, завсегдатаи океля в сильном опьянении то бессмысленно хохотали, предаваясь необузданному веселью, то застывали в исступлении, то судорожно извивались, но постепенно действие индийской конопли ослабевало, они успокаивались и падали на диван в полном изнеможении. В окель вошел человек в длинной одежде, с лицом патриарха и окладистой бородой, он встал посреди зала и зычно произнес:
— Братья, поднимайтесь, я наблюдал за небом, настал благоприятный час, чтобы принести жертву перед сфинксом белого петуха во славу Гермеса и Агафодемона! Сабеи начали подниматься с диванов и, казалось, собирались пойти за своим священнослужителем. При этих словах глаза незнакомца несколько раз менялись в цвете: из синих они превратились в черные, лицо исказилось от ярости, а из груди вырвался глухой крик, от которого все присутствующие в ужасе содрогнулись, словно в окель проник дикий лев.
— Безбожники, святотатцы, подлые твари! Гнусные идолопоклонники! — закричал он голосом, напоминавшим раскаты грома. От этой вспышки ярости люди на мгновение оцепенели. Незнакомец имел столь властный вид, так величественно оправлял складки своего плаща, что никто не осмелился ответить на его обвинения.
Старец подошел к нему и произнес:
— В чем ты видишь зло, брат мой? Мы собираемся принести в жертву нашим духам-покровителям Гермесу и Агафодемону белого петуха, как это у нас принято.
Снова услышав эти два имени, незнакомец заскрежетал зубами от ярости.
— Если ты не разделяешь верований сабеев, зачем ты пришел сюда? А может, ты приверженец Иисуса или Мухаммеда?
— Мухаммед и Иисус — самозванцы, — яростно закричал чужестранец.
— Значит, ты исповедуешь религию парсов? Ты поклоняешься огню?
— Все это ложь, выдумки, небылицы, — прервал незнакомец в черном плаще, еще более распаляясь от гнева.
— Кого же ты почитаешь?
— Он спрашивает, кого я почитаю?! Никого! Я сам — бог, единственный, единый, истинный бог, все остальные лишь тени!
При этом невероятном, чудовищном, безумном утверждении сабеи бросились на богохульника, и ему не поздо-
ровилось бы, если бы Юсуф не оттащил его, прикрыв своим телом, в лодку, хотя тот отбивался и кричал как бешеный. Затем Юсуф, сильно оттолкнув лодку от берега, вывел ее на середину реки. Лодка быстро поплыла по течению.

— Куда отвезти тебя? — спросил Юсуф у своего странного друга.
— Туда, к острову Рода, где ты видел сияние, — ответил незнакомец, успокоенный ночной прохладой.
Несколько ударов веслами, и они подошли к берегу.
Прежде чем спрыгнуть на песок, человек в черном плаще
сказал своему спасителю, сняв с пальца перстень старинной работы:
— Где бы ты меня ни встретил, покажи мне этот перстень, и я исполню любое твое желание.
Затем он пошел в глубь острова и скрылся за деревьями, подступающими к самой воде. А Юсуф, чтобы успеть к обряду жертвоприношения, с удвоенной энергией налег на весла.

Отрывок

СЕН-ЖЕРМЕН. — КАЛИОСТРО

Эти два человека были самыми знаменитыми каббалистами конца XVIII века. Первый из них появился при дворе Людовика XV и пользовался там немалым влиянием благодаря покровительству госпожи де Помпадур; по свидетельству мемуаристов, он не отличался ни опрометчивостью, свойственной шарлатанам, ни красноречием, необходимым фанатикам, ни даром обольщения, увлекающим разных невежд. Занимался он главным образом алхимией, но не пренебрегал и прочими науками. Он показал Людовику XV в магическом зеркале судьбу его детей, и король в ужасе отшатнулся, узрев обезглавленного дофина.

Сен-Жермен встретился с Калиостро в Германии, в Гольштейне, и, как рассказывают, посвятил его в мистические степени. Во время посвящения тот и заметил пресловутое зеркало, служащее для вызывания душ умерших.
Граф Сен-Жермен утверждал, будто хранит воспоминания о множестве предыдущих своих жизней, и рассказывал самые невероятные приключения чуть ли не от сотворения мира. Однажды стали расспрашивать его слугу по поводу одного из таких приключений, поведанного графом за столом, в большой компании, и относящегося к эпохе Юлия Цезаря. Вот что тот ответил любопытным:
— Благоволите извинить меня, господа, но я состою на службе у господина графа всего только триста лет.

Граф устраивал сеансы магии и излагал свои теории в доме по улице Платриер в Париже, а также в  Эрменонвиле. Калиостро, после посвящения графом Сен-Жерменом, отправился в Санкт-Петербург, где имел огромный успех. Позже он посетил Страсбург и там, как говорили, взял большую власть над архиепископом принцем де Роганом.

Всем хорошо известна история с ожерельем королевы, в которую оказался замешан знаменитый каббалист; впрочем, он сумел выйти из этого дела не только без ущерба для себя, но и к вящей своей пользе, и народ Парижа с триумфом доставил его из тюрьмы домой. 

Жена Калиостро была очень красива и необычайно умна; она сопровождала его во всех странствиях. Она сидела во главе стола на знаменитом ужине, где присутствовали известнейшие философы конца века, для которых граф вызвал с того света многих недавно умерших людей: согласно его системе, мертвых не бывает. На столе стояло двенадцать приборов, хотя приглашенных было всего шестеро: д'Аламбер, Дидро, Вольтер, герцог де Шуазель, аббат де Вуазенон и еще кто-то один, будучи к тому времени уже покойниками, явились, сели за стол на отведенные им места и беседовали с живыми de omni re scibili et quibusdam aliis'.

ISBN 5-89059-002-2
Издательство Ивана Лимбаха, 2001

Составитель Ю.Н. Стефанов
Вступ. ст., коммент.: С.Н. Зенкин
Пер. с фр.: Ю.Н. Стефанов
Редактор И.Г. Кравцова
Корректор Е.В. Крутова
Компьютерная верстка: Н. Ю. Травкин
Худож. оформл., макет: Н.А. Кутовой

Переплет, 536 стр.
УДК 840-32 ББК 84(4Фр) Н54
Формат 60x901/16 (220х154 мм)
Тираж 3000 экз.

Книгу можно приобрести