18 июня 2014

 «Три грустных тигра» (1967) – один из лучших романов так называемого «латиноамериканского бума», по праву стоящий в ряду таких произведений, как «Игра в классики» Хулио Кортасара и «Сто лет одиночества» Гарсии Маркеса.

Это единственный в своем роде эксперимент – опыт, какого ранее не знала испаноязычная литература. Сага о ночных похождениях трех друзей по ночной предреволюционной Гаване 1958 года озаглавлена фрагментом абсурдной скороговорки («Tres tristes tigres»), а подлинный герой этого эпического странствия – гениальный поэт, желающий быть «самим языком».

Поэтика главного романа Кабрера Инфанты «Три грустных тигра», с одной стороны, продолжает традицию, заложенную Хосе Лесамой Лимой, а с другой, - обнаруживает черты западных писателей: Дж. Джойса, Р. Кено и других языкотворцев. Сам автор, ставивший своей задачей сочетать «Пруста с Ньютоном», говорил, что главной темой романа является язык. И в самом деле, стилистику «Трех грустных тигров» характеризует смеховое переосмысление официозного языка, расшатывание идейно-образных стереотипов, изощренные игры со словом на границе языка и культур.

 Действие романа разворачивается в ночной Гаване, в мире теней (веселых, пьяных и говорливых) и ночных огней, где проводят время в сплошном загуле и уличном шатанье несколько персонажей, реальность которых состоит лишь в их говорении. Их бесконечная остроумная болтовня фиксирует ими же воссозданным поэтом по имени Бустрофедон (персонаж из «Рая» Хосе Лесама Лимы). Бустрофедон «записывает» воспроизведенные в книге блестящие устные пародии на крупнейших литераторов Кубы, якобы излагающие эпизод убийства Троцкого.

Играющая в романе реальность предстает карнавалом смены мест, масок и лиц. В густой, жгучей атмосфере южной ночи беснуется, глумится, кипит, пенится и вдруг нежно поет «кубинский» язык.